Доценко И.И.

Трон.

В современном русском языке трон – это престол, Царское седалище (слово «трон» вошло в русский язык через посредство нем. Thron или франц. tron из лат. Thronus; восходит к греч. Thronos «кресло, престол, трон»). «Трон» синонимичен «престолу» и даже «столу».

На древнерусских монетах очень часто встречается относящаяся к Великому Киевскому Князю надпись «седе на столе» при полном отсутствии великокняжеского титула: «Владимир седе на столе», «Георгий седе на столе» и т.п. (1)

Внешне трон представляет собой парадное кресло. На нем Царь восседал только в особых случаях. Кроме Царя никто другой не мог сесть на трон. Видимым образом в Царском церемониале трон более всего подчеркивал Царственность, ее Божественное происхождение и положение Монарха: политическое и сакральное.

Трон украшали золотом, слоновой костью, драгоценными камнями, – всеми самыми дорогими и красивыми материалами, создавая символ славы, величия и великолепия Царской власти.

Присутствие во всех индоевропейских культурах Царского трона настолько прочно связало с ним монарший образ, что Царь, правивший любым народом, в нашем представлении, как правило, обязательно восседает на троне. Однако так было не везде. Например, у тюркских народов с древнейших времен коронация проводилась на войлоке.

Но трон рассматривается не только как статусное седалище, но и как выполняющий сакральные функции обычной формы стол, на что и указывает вышеупомянутая этимология русского слова «престол».

В наше время это служит характерным признаком богослужения Православной Церкви и устройства Её храма, где в центре алтаря стоит Святой Престол. В мистическом понимании Церковный алтарь – это место Престола, на котором невидимо восседает  Бог.

Такое понимание  в общем не присуще католическому богословию, начиная где-то с 13 в., в обрядовую практику Ватикана входит обычай усаживания римского папы на церковный престол. «Каким образом в Риме родилась идея усаживать епископа на алтарь, чтобы продемонстрировать его единение с Христом, сказать пока что затруднительно». (2)

На храмовом Престоле через священнослужителя приносит Евхаристическую Жертву Небесный Царь, совершивший Крестную Жертву за грехи всего мира. Литургия – Жертва бескровная, принесение жертвенных Тела и Крови, а само заклание Господа Иисуса Христа произошло на Голгофе.

«Бог же Царь наш прежде века: содела спасение посреде земли» (Пс.73,12), то есть в центре земли. Здесь земля выступает не как астрономический или географический объект, а как сакральное пространство, в центре которого Бог совершает Свою Царскую Жертву.

В древности во многих традициях и, прежде всего, в традициях индоевропейских народов существовал сакральный центр земли.

Характерной особенностью ментальности древних индоевропейцев были их понятия о мироустройстве: прежде всего вся Вселенная представлялась им как Космос. Такая Вселенная – сложное сооружение, состоящее из трех миров: небесного, земного и подземного.

В небесном мире обитали небожители, земной был предоставлен людям, а подземный рассматривался как преисподняя. Эти миры не были изолированы друг от друга. Их связывал космический опорный столп, находящийся в самом центре Мироздания.

В большинстве древних традиций этот столп выступал в образе Мирового Древа, хранящего жизненную силу Вселенной. (3) Но это Древо служило еще и воплощением самого трехчастного вертикального мировоззрения. Его корни символизировали подземный мир, ствол – землю, а крона – небеса. (4)

Таким грандиозным деревом, чья крона упирается в небеса, а корни уходят в преисподнюю, представлена Вселенная в русском народном художественном творчестве и фольклоре. В вершине этого дерева светит солнце и луна, ниже обитают птицы, на стволе – пчелы, а в корнях таятся змеи, кроты и всякая нечисть.

В древнерусских легендах говориться о дубе, посаженном при сотворении Мира и держащим его на своих ветвях, и о Древе, которое было «златовидное, в огненной красе… а от (его) корня текли млеком и медом 12 источников». (5)

И такой дуб, и такое «древо», и другие мировые древа – выражение сохранившейся памяти об Эдеме и есть ничто иное как Древо жизни из ветхозаветной  книги Бытия. Его прямым аналогом является Голгофский Крест.

Самое первое письменное упоминание об этом Древе помещено в «Ригведе», древнейшей части Вед: «В бездонном пространстве царь Варуна с чистыми помыслами держит прямо вершину Дерева. (Ветви) направлены вниз. Их основание – наверху» [Ригв.1,24]. (6)

У древних греков Мировым Древом являлся ясень, как и у древнеримского поэта Вергилия в «Георгиках», где это Дерево своими корнями достигает Тартара, а ветви простирает высоко в небо.

Особое значение имеет Мировое Древо у древних римлян, так как оно наглядным образом показывает идентичность Древа Жизни и Царского трона.

«Сам характер этого трона, высеченного из цельного ствола дерева, вероятно, уходящего своими корнями глубоко в землю, свидетельствует о его глубокой архаичности. Такой символ власти нельзя было украсть или унести, его можно было только уничтожить вместе с Царской резиденцией.

Подобного рода характер отеческого трона встречался у различных народов, находившихся на стадии разложения первобытно – общинного строя.

Такой характер Царского трона, по-видимому, связан с сакральными представлениями древних о центре мироздания, «…где пересекаются вертикальные и горизонтальные координаты и откуда начиналось творение». Интерпретация его как центра мироздания, как некоего древа мира заставляет нас вспомнить об авгурских обязанностях римских царей» (Л. Л. Кофанов Л.Л. Инсигнии римских магистратов).

В Ригведе такие понятия как Мировой столб, опора Мира также тождественны престолу (трону) и, как Мировое дерево, находятся в центре Мира. В этом отношении кажутся наиболее показательными колонны царя Ашоки (колонна аналогична столбу) – замечательные памятники древнеиндийского искусства 3 в. до Р. Х. (7)

В древнейшем ведическом ритуале, еще значительно хранящем выражение монотеизма, царь рассматривался как центр Вселенной, миродержец, от которого зависят судьбы мира и каждого человека в отдельности.

Он овладевает землею, побеждая ее в «ее четырех пределах». Сохранившиеся колоны древнеиндийского царя Ашоки увенчаны фигурами четырех львов и рельефами с изображениями четырех животных, которые соответствуют четырем сторонам света.

Львы помещены на колонах не случайно и выражают символику царствования. В законах Ману говорится: «Царь как лев проявляет силу» [Законы Ману 7,106].

Кроме животных индийские колоны украшают изображения колес, – древнейших индоевропейских символов солнца. Колесо в Древней Индии являлось также и царским символом.

«Космическая роль ведийского раджи проявлялась в периодически повторявшихся «царских ритуалах». Одним из важнейших был обряд, когда «царь» поворачивал колесо, которое, несомненно, символизировало солнце, а указанное ритуальное действие – движение времени.

Год как бы останавливался в момент солнцестояния, и необходимо было вмешательство раджи, заводившего «космические часы» и обеспечивавшего коловращение. Эта функция царя казалась чрезвычайно важной для самого существования Мироздания.

Фигура царя приобрела значимость постольку, поскольку от него зависело Время. В «Махабхарате» (5.130.16; 12.70.6) сказано, что «царь есть причина времени». (8)

Символика центра мира выражается  во внешнем виде большинства сохранившихся изображений древних тронов царей и незначительных, но драгоценных остатках их самих. Это видно уже по древнейшим из них, отразившим сакральную символику, общую для всего остального Древнего Востока: Малой Азии, Месопотамии, Урарту, Ближнего Востока и Египта.

Мировое Древо, представленное ассирийским искусством в окружении двух крылатых птицеголовых, но звероподобных стражей, напоминает многие троны древневосточных царей, оформленных с элементами изображений подобных существ, симметрично расположенными на левой и правой стороне  царского седалища. (9)

Среди немногочисленных археологических находок, представляющих собой остатки культуры Урарту, особый интерес вызывают превосходно выполненные скульптурки животных из Топрах-Кале (8 в. до Р. Х.). Это остатки трона,- свидетельства царского дворцового благолепия Урарту и общие для многих европейских царских церемониалов элементы древнейших культур.

Урартские тронные украшения обнаруживают существовавшую в первой пол. 1-го тыс. до Р. Х. культурную связь между Южным Закавказьем, Ассирией, Северной Сирией и Палестиной. В первую очередь эта связь была обусловлена заимствованием культурных достижений древней хеттской культуры. Троны с крупными изображениями животных были характерны для хеттской культовой скульптуры.

Однако, задолго до образования государства хеттов в малоазиатских неолитических культурах древних индоевропейцев изготовлялись скульптурки богинь, восседающих на подобных тронах. После падения Хеттской империи  в северной Сирии и  в юго-западной Анатолии образовались мелкие княжества: Картемиш, Мему, Мараш и др. Преобладающую роль в культуре этих княжеств играли традиции хеттского искусства.

Эти традиции перенимали и остальные города Сирии, в том числе Угарит, где даже отмечено почитание некоторых хурритских божеств. Их художественные образы легли в основу иконографии местных богов. Непосредственное влияние хеттское искусство оказало и на ассирийскую культуру.

На схожих изображениях царских тронов из Меггидо и Библа, ярко отразивших сирийское влияние, представлены сфинксы. Монументальные фигуры сфинксов создавали не только египтяне, их огромные фигуры составляли часть городских ворот у хеттов. Именно от хеттов это мифическое существо перешло в культуры греков и этрусков, только там оно нашло свое отражение уже в женском образе.

В Египте сфинксы ставились с целью устрашения, похожую функцию, возможно, они выполняли и у входа в хеттский город. У шумеров существовало поверье, согласно которому, злого демона можно было прогнать от дома, поместив на его пути к нему особо безобразное изображение. (10)

Возможно, сфинксы на упомянутых тронах изображались с той же целью. Менее зловещие и вполне реальные существа – быки, львы, орлы, – также могли помещаться на трон с целью некой сакральной охраны, но главное не в этом. Символика этих животных вполне понятна и связана с царственностью, уже – с индоевропейскими солнечными культами, отражающими представления о божественном происхождении царской власти.

Хеттский царь о себе говорил прямо и однозначно: «Я – Солнце». (11)

Схожесть ближневосточных, малоазиатских и урартских тронов касается и знаменитого трона библейского Царя Соломона, послужившего образцом для сооружения престолов Христианских Государей, и, в первую очередь,- Византийских Императоров.(12)

О Соломоновом троне в Библии сказано так: «И сделал Царь большой престол из слоновой кости, и обложил его чистым золотом; К престолу было шесть ступеней; верх сзади у престола был круглый, и были с обеих сторон у места сиденья локотники, и два льва стояли у локотников; И еще двенадцать львов стояли там на шести ступенях по обе стороны. Подобного сему не бывало ни в одном царстве». [3 Цар.10,18-20].

Крупные скульптурные изображения львов, составлявшие своеобразное оформление Соломонова трона, скорее всего, явились результатом заимствования. Еще Царь Давид начал подражать тирским царям в устройстве своего двора, а культурные традиции Ближнего Востока того времени, как уже выше было отмечено, в значительной мере отразили особенности хеттского искусства.

Сугубо сакральное отношение к трону обнаруживается у этрусков, именовавшихся в древности еще и тиренами. До сих пор ученые спорят об их происхождении. Геродот выводит тиренов из Малой Азии, точнее, из Лидии.

В отличие от семитов арийские народы Малой Азии, – хетты, фригийцы, лидийцы, троянцы,- отличались особым почитанием Богини – Матери. (13) Оттуда, с Малой Азии в Грецию и Рим проникли культы Кибелы и Артемиды.

Задолго до этого на Аппенинском полуострове этруски поклонялись трем высшим божествам, два из которых были женскими: Тини (римский Юпитер), Юни (римская Юнона) и Мневра (римская Миневра), почитаемая в разных образах и под разными именами греками и жителями Малой Азии.

Сохранилась каменная погребальная урна высотой около метра, высеченная в виде сидячей на троне женщины со спящим ребенком. Похоже, это этрусская Мневра. Собственно трон этрусских царей представлял собой выложенное слоновой костью раскладное кресло весьма простой формы.

Вышеупомянутый образец с троном и те троны, которые найдены в этрусских гробницах (не царских) по форме и богатству оформления в отличие от царского похожи на седалища тех, кто выше земных царей, то есть – богов.

Высокий трон, покрытый бронзовыми пластинами с гравировкой, найден в гробнице Реголини – Галасси, датируемой 7в. до Р. Х. В его богатом внешнем оформлении отразилось влияние Восточного Средиземноморья: ножки имеют форму звериных лап, спинка и сиденье украшены изображениями львов, оленей, растений.

Подобные троны обнаружены также в гробнице Кампана, Tomba delle Sedie и др.

Оставляя в гробнице трон, этруски, возможно, приносили его в дар языческим богам и связывали этот дар с божественным правом на посмертный суд, надеясь таким образом умилостивить загробного судию.

В Олимпии среди даров Зевсу находился трон этрусского царя Аримнестеса (этот царь упоминается в истории только в связи с этим обстоятельством). Еще ранее этрусков в Эгеиде (Микенах, Тиринфе, Кноссе, Кипре, Навплии) троны также приносились в жертву богам: там повсеместно было найдено множество моделей трона, служащих, очевидно, жертвенными дарами.

Вместе со скипетром и другими царскими регалиями от этрусков к римлянам в качестве царского атрибута перешел и этрусский трон.

Римские магистраты (14) применяли sella curulis; по своей форме это кресло, сделанное из слоновой кости, точно соответствовало этрусскому царскому складному сидению. Ничем, позже, похоже, оно не отличалось  уже и от императорского.

ПРИМЕЧАНИЯ.

1. «Этот странный и характерный для наших монет пропуск объясняется прибавкою к имени слов: «на столе»; это выражение – общеупотребительное в наших летописях и постоянно связывается с понятием о княжеской власти: выражения «седе на столе», «седе там-то», «седит тот-то», «посади где-нибудь» равнозначны понятиям: начал княжить, княжит, был назначен князем… Соответственно прямому смыслу надписи великий князь на всех штемпелях представлен сидящим на престоле, или, вернее, по тогдашней терминологии, на столе» (Дьяченко Г. прот. Полный церковно-славянский словарь. М., 2010).

2. Бойцов А.М. Величие и смирение. Очерки политического символизма в средневековой Европе. М., 2009, с. 152

3. Мировой Столб встречается во многих традиционных культурах. У некоторых народов существовал обычай установления родовых столбов и столбов в центре жилищ. В старину на Руси прежде, чем начинать строительство дома, в центре места под будущий фундамент помещали деревце и после положенного «начального пирования» приступали к работе. В наше время таким обычаям подобно украшение новогодней елки.

4. Мировое древо получило значительное распространение в символике и изобразительных образах народного искусства, сохранившего культурные традиции далекого прошлого и различные мифологические сюжеты. Особо изобилуют его стилизованными изображениями вышивка и украшения предметов крестьянского быта.

5. Афанасьев А. Славянская мифология, М.-СПб., 2008, стр. 636

6. В условиях очень длительного совместного обитания предков славян и ведических ариев (в последнее время отечественные ученые признают существование древней индославянской общности) сложились сходные религиозные представления, мифы, обряды, песни. Исключением среди них не могут являться и представления о Мировом Древе.

7. «Это название Скамбха, которому многие придают значение столба или колонны, вызывает у меня представление о предмете, несущем на седьмое небо. Это представление позволило увидеть постепенное развитие в Ведах. В «Ригведе слово «скамбха» означает изначально одну колонну в образе деревянного столба и в основном является конкретным выражением о поднебесье (ср. 4,13,5;8,41,10). Он близок к жизненному восприятию стебля растения, на чем покоится миф о растении соме. Отсюда возникает мысль о наполненности его соком (9,74,2;86,46), и отсюда восходит картина небес, в которой сливаются два образа- твердости и текучести. Этот взгляд выступает в более развитом виде в «Атхарваведе». В ней Скамбха предстает как основной столб и несущая балка всего мироустройства, в котором все основные части взаимно увязаны и где общая (единая) балка пронизывает небо, атмосферу и землю во всем собрании их тел и элементов, включая и весь круг их явлений и катастроф, – все покоится на этом основании, созданном с этой целью самим Праджапати (10,7,7,2,35). Эта Мировая колонна несет на себе и все собрание богов (10,7,13). На таком архитектоническом восприятии покоится и понятие Атхарваведы о Дереве, о ветвях которого говорится, что они сами являются богами (10,7;21,22,38) и укрывают сокровище. Даже в образе одушевленного существа Скамбха так представлен, что определяется каждая отдельная часть его тела. Наконец, миф заходит так далеко, что он рисует этот столб не только одушевленным, но оно выступает еще определеннее как идентификация Мировой души (Пуруши), высшего Брахмана, Праджапати (творца мира), и еще определеннее Скамбха совпадает с Индрой (10,29). Правомерно сравнивается Скамбха с Атлантом греков и со Столбами Геракла». (Грилл о Мировом столпе в Ригведе / Уоррен У.Ф. Найденный рай на Северном полюсе. М., 2003, с. 440).

8. Вигасин А.А. Идеал царя в эдиктах Ашоки. / Индия: общество, власть, реформы. М., 2003, стр. 48

9. Вообще симметричное расположение животных очень характерно для этого Древа. Один из наиболее распространенных сюжетов традиционного искусства скандинавских, славянских и сибирских народов – кони и лоси у Мирового Древа. Стерегущий дерево с четырьмя ветвями барс представлен в культуре древних иранцев.

10. В разное время  в странах Передней Азии появлялись многочисленные изваяния крылатых быков, крылатых змей с ногами птичьим хвостом, человеко-быков и т.п., чья символика до сих пор для ученых остается мо многом не ясной.

11. В хеттском царском ритуале присутствовало два трона: один для царя (трон царствования), а другой для царицы (трон царицынствования), соответственно тому, что царь и царица каждый в отдельности имели свои дворцы.

12.«Вот описание Соломонова трона, стоявшего во времена равноапостольной Великой Княгини Ольги в Триклинии Магнавры – величественном Тронном зале Византийских Императоров, данное в специальном исследовании отечественным византистом Д. В.Айналовым на основании Устава обрядов Византийского Двора Императора Константина Порфирородного и свидетельств современников: «Он стоял на возвышенной эстраде, на которую восходили по ступеням из зеленого мрамора. […] По мановению золотого жезла церемониария завеса главного входа отдергивалась и вводились послы, поддерживаемые под руки евнухами, которые в надлежащих местах указывали им, где надо кланяться и падать ниц. Вслед за послами входила свита их и размещалась позади у завесы главного входа. Посол, вошедши в круг чинов, стоящих по сторонам трона, падал ниц при звуках духовных органов, затем поднимался и при звуках ударных органов становился на указанное раннее место, где логофет предлагал ему от Императора через переводчика обычные вопросы. […] Когда логофет оканчивал свои вопросы, тогда начинался новый акт приема, состоявший.. в занимательном зрелище, которое давалось принимаемому лицу и его свите. В этой части приема виднейшую роль играл трон, на котором сидел Император. В Уставе этот трон называется Соломоновым, так как сделан был наподобие трона мудрого иудейского царя. Он был сооружен из чистого золота и осыпан драгоценными камнями. На разных частях трона сидели золотые птицы, которые в надлежащих случаях вдруг начинали гармонично петь. По обеим сторонам трона, на его ступеньках, находились фигуры различных животных, которые могли подниматься на своих местах и становиться на лапы. Трон был украшен также фигурами львов, которые могли рычать так же громко, как и цари пустыни. Близ трона за завесой и вне ее стояли органы: один золотой, украшенный эмалью и драгоценными камнями, другой серебряный. Перед троном стояло золотое дерево с сидящими на нем птицами, которые могли петь.

Все эти диковинки искусства и механики были устроены Императором Феофилом при участии ювелира, механика и ученого некоего Льва.[…] Они слыли у нас на Руси под именем «хитростей Царьграда». Люитпранд передает, что трон весь мог подниматься вверх с сидящим на нем Императором. Этот посол Беренгара не мог себе отдать отчета в механизме трона и очень удивился ему. Очевидно, что звуки органов, пение птиц, рев львов, движение животных и самого трона имело целью не только поразить воображение иностранца варвара, но и устрашить его…». (Фомин С.В. Царица Небесная – Державная Правительница земли Русской. М., 2007, с. 78).

13. В пантеоне критян на первом плане стояли женские божества. Зевсу там соответствовала богиня Дивия, Посейдону – Посидея.

14. В Римской Республике различались магистраты курульные (консулы, преторы, цензоры, курульные эдилы), привилегией которых было особое курульное кресло, и некурульные (квесторы, в частности трибуны, плебейские эдилы).