Иван Абеляшев
Царская жертва.
Икона «Царская жертва», 2015 г.
«Если для спасения России нужна искупительная жертва,
Я буду этой жертвой. Да будет Воля Божия».
Николай II Александрович—Император Российской Империи.
Кому из почитателей святого Царя Искупителя Николая Александровича не знакома глубоко оскорбляющая и священную особу Богопомазанника, и их самих как православных христиан, незавершенная полемика вокруг допустимости или недопустимости с точки зрения православного догматического богословия именовать Его Искупителем, а Его подвиг рассматривать в качестве искупительной жертвы, принесённой за Свой народ.
Но, как бы не старались цареборцы, многих вводя в смущение, а то и в душепагубное заблуждение, настраивая против истинных почитателей богоданной власти, их цареборческие суждения не подкрепляются важнейшим в нашей Церкви вероучительным источником: святоотеческое православное богословие дает все основания рассматривать подвиг святого Царя Николая Александровича именно как искупительный. Особенно это отражено в богословии древних отцов, к которым как правило, цареборцы и отсылают.
Но, то ли они не особо сведущи в патрологии, то ли сознательно игнорируют те святоотеческие доводы, которые направлены против их цареборческих суждений.
Издревле в Православной Церкви мученичество за Христа рассматривалось не только как получение личной святости, но и как источник благодатных плодов для других ее членов. А особое место в ней Царя и особый характер Его власти подразумевает и особое значение Его мученического подвига, и в особенности – заместительной смерти за народ, которая могла иметь место уже в Ветхом Завете. Сам Искупительный подвиг Спасителя показывает в Нём Царя, ибо умереть за подвластных – исключительно Царский долг, долг Доброго пастыря.
Страдания и смерть
святых мучеников как жертва искупления.
Подвиг святых мучеников – это жертва Богу. Плоды этого подвига – приведение к вере во Христа, примирение людей с Богом, избавление от служения демонам, дарование различных исцелений – вполне входят в рамки понятия «искупление».
Сам Христос через подвиг святых мучеников продолжает Своё служение миру как Искупитель, и это Его служение завершится лишь при Его Втором пришествии на землю. Таким образом, в онтологическом смысле Искупителем, как был, так и остаётся Господь Иисус Христос, а святые мученики, являются общниками до сих пор продолжающегося искупительного подвига Христа в качестве Его орудий и исполнителей Его воли. Из чего это следует?
В полном смысле любая христианская жизнь есть священнодействие и благоуханная жертва Богу. По преимуществу она представляет собой несение христианином своего креста и подражание Христу, потому что, как говорит ап. Павел, мы куплены «ценою» и не принадлежим себе (1 Кор. 7, 23; 6, 20 и др.).
Вершиной подражания Христу в Церкви признано мученичество, как такой подвиг, в котором мученик, приобщаясь страстям Христовым, становится жертвой Богу.
И эта жертва приносится не только за свои грехи. Эта жертва именно примирительная, искупительная, жертва за других людей. Более всего об этом говорят литургические тексты. Например, в тропаре мученицам мы читаем: «Но яко жертву непорочную приими мя с любовию пожершуюся Тебе…».
Именно такое понимание смысла мученического подвига мы находим у св. ап. Павла: «Ибо я уже становлюсь жертвою, и время моего отшествия настало» (2 Тим. 4, 6)
и (относительно своих учеников он же говорит): «представите убо телеса ваша жертву живу…» (Рим. 12, 1). Ибо закалаемый за Христа самого себя священнодейственно приносит в жертву.
Среди высказываний святых отцов, относящихся к мученическому подвигу, следует выделить слова святителей Григория Богослова и Григория Паламы.
«Мученичество христиан, – пишет свт. Григорий Богослов в похвальном слове священномученику Киприану Карфагенскому, – есть «подражание жертве Христовой», сами мученики – «словесные всесожжения, совершенные жертвы, приятные приношения…, исполненение духовно-разумеваемого Закона, разрушение заблуждения, гонение порока, потопление греха, очищение мира».
А святитель Григорий Палама на память св.великомученика Димитрия говорит: «Приличествует же мне ныне сказать о нем то, что божественный Павел говорит о Христе. Ибо и великий Димитрий показывает свою любовь к нам тем, что тогда, когда мы ещё были нечестивыми (язычниками), он в надлежащее время умер за нечестивых; конечно, совершил он благодатью Владычней и в подражание Ему; и вот, благодаря его смерти, весь наш город примирился с Богом. Где та полнота нечестия, в котором, возможно, находились и многие из наших непосредственных предков?… После того как Димитрий отдал себя за благочестие, все эти ужасы исчезли без следа; наступило все хорошее…» (Свят. Григорий Палама. Омилия 43).
Если же так разнообразны и значительны последствия подвига мученика-воина, то каковы благодатные дары принесет мученичество за Свой народ Царя, чья особа священна и чья власть имеет происхождение непосредственно от Бога, Небесного Царя?
Православное учение
о власти Богопомазанника
как основа для определения
значения Царской жертвы.
Учение о лице и сане Православного Царя основывается прежде всего на догматах христианского вероучения. Согласно этому учению, установление Богом Царской власти является частью замысла Божественного домостроительства, которое имеет ввиду содействие этой власти в конечном спасении Богом православных христиан (относительно искупительного подвига Царя Николая следует иметь ввиду, что со времен Царя Иоанна Грозного русские Государи являются Царями всех православных христиан).
«Невозможно христианам иметь Церковь, и не иметь Царя. Ибо Царство и Церковь находятся в тесном союзе и общении … и невозможно отделить их друг от друга» , – писал Константинопольский патриарх Антоний Великому князю Василию Дмитровичу о значении власти Императора. (1) Такое понимание значения для Церкви Царской власти установилось в Православной Церкви еще в эпоху Константина Великого и укрепилось в Византийской Империи, преемником которой стало Русское Царство.
«Бог поставляет Императора на Царство для защиты Его Церкви, и Царь непосредственно перед Спасителем отвечает за чистоту Православной веры. Поэтому для византийцев статус Василевса сакрален, священен. Как известно, в титулатуру Византийских Императоров рано начали включать термин «святой».
В то время многие христиане искренне полагали, будто подтвердить святость могут лишь те члены Церкви, кто сподобился мученического венца или засвидетельствовал себя как исповедник. Но, как правильно пишут, было бы весьма проблематично отнести фигуру Римского Императора к данной категории верующих.
Между тем, осталась еще одна категория святых – апостолы, проповедовавшие Евангелие всему миру. И параллель между ними и Римским Императором, Государем Вселенной, также распространявшем свет учения Христа по всей Ойкумене, не укрылась от взора древних христиан. Поскольку же апостолы занимали высшую строчку в иерархии святых, Римские Цари вполне обоснованно заняли высшее место в Церковном управлении и получили полномочия (вернее, обязанности), близкие к апостольским.
<…> Император издает законы и следит за их выполнением, священство умягчает сердца и принимает кающихся перед Господом. Цари должны свидетельствовать о неправдах среди духовенства, исправляя ошибки уклоняющихся в ересь, что говорит о высочайшем доверии и культе Царя, практически безгрешного в вере силой благодати Божией». (2)
Уже одно апостольское служение Царя имеет глубокий жертвенный смысл. «Он, – пишет о равноапостольном Царе Константине Евсевий Кесарийский, – не как та египетская, говорят, единственная в своем роде, птица, которая умирает на груди благовонных растений, сжигая сама себя, а потом, возродившись из своего пепла, начинает летать и является такой же, какой была прежде, – Он (Царь Константин – ред.) уподобился Спасителю, который, как зерно пшеницы, умножившись из одного Себя, по благословению Божьему, произрастил колос, и Своими плодами наполнил всю землю» [Четыре книги Евсевия Памфила, епископа Кесарии Палестинской о жизни блаженного Василевса Константина, Гл. 72].
Венчание на царство, миропомазание уподобляет Царя Господу Иисусу Христу, сообщая ему образ Его славы. В то же время тяжесть Царского служения несет образ Его Крестных Страданий. «Запечатлеваясь миром, печатью и помазанием Сущего Царя всех, царь облекается силою, поставляется во образ Его (Христа) на земле. Посему … крестообразно возливает (иерарх) на главу его миро, показывая тем, что Сам Христос помазует его, что Победивший Крестом уготовляет и в нем победителя», – так о символическом значении Царского помазания говорит святитель Симеон Солунский [Симеон Солунский. Разговор о священнодействиях и таинствах церковных].
О Православном Царе как о живой иконе Христа говорили многие святые. В свою очередь израильские цари являлись ветхозаветными прообразами Христа. «И царей, – говорит Евсевий Памфил,. – которых по указанию Божию пророки помазывали как некие изображения Христа; ибо сами они были прообразом царственной власти единого истинного Христа, Слова Божия, над всем царствующего.<…> Ибо все они имели отношение к истинному Христу, Божественному, Небесному Слову, единому Первосвященнику мiра, единому Царю всей твари, из пророков Отца единому верховному Пророку». (3)
Искупление в Ветхом Завете.
Сами слова «искупитель», «искупление» в значении, применяемом к Спасителю мира, по преимуществу являются библейскими. В Ветхом Завете они означают не только выкупать, давать выкуп, но и освобождать. Глагол искупать-выкупать используется в тех текстах Ветхого Завета, где речь идёт о жертвоприношениях в качестве выкупа за душу, а искупителями-избавителями и спасителями там называются Моисей, Гедеон, Царь Давид, судьи Гофониил и Аод как спасители и избавители еврейского народа от иноземного ига. Спасителем назван и Иисус Навин, который «служил подобием и прообразом истинного Спасителя нашего Христа». Ибо «как он провёл израильский народ через Иордан из пустыни в землю обетованную, – говорит свт. Иоанн Златоуст, – так и Спаситель наш провел нас через святое Крещение из пустыни неведения и идолослужения в горний Иерусалим».
Господь Иисус Христос как Царь,
умерший за подвластных.
Особенно под словом «искупление» разумеется совершенное Иисусом Христом дело нашего спасения, избавления Его страданиями и смертью рода человеческого от греха, проклятия и смерти.(4)
“Владыка Христос добровольно принес Себя в жертву, принес же Самого Себя по человечеству, и Сам принял жертву как Бог вместе со Отцом и Духом. Итак, на этом основании, на котором мы и прежде были соединены, подобает и впредь мудрствовать питомцам Церкви, как поклонникам Троицы. Богочеловек Слово вначале во время владычних Страстей Отцу, Самому Себе, как Богу, и Духу, от Которых человек призван от небытия к бытию, Которых он и оскорбил, преступив заповедь, с Которыми произошло и примирение страданиями Христа” (Томос Константинопольского Собора 1157 г.).
В связи с темой Голгофской жертвы Спасителя особо важное значение имеют слова святителя Иоанна Златоуста, кем-то из православных публицистов в прошедшие 90-е годы по какому-то недоразумению представленные сокращенными и перефразированными и получившими в таком виде широкое распространение в качестве святоотеческой цитаты, которая гласит: «Каждый может править, но умереть за народ может только Царь».
Но определенно о смерти Царя за свой народ сказано у Златоуста только в одном месте – в его слове «О кресте и разбойнике»: «Но самый-то этот крест, говорит, есть символ царства. Потому называю Его царем, что вижу Его распинаемым на кресте, так как долг царя – умереть за подвластных. Он Сам сказал: “Пастырь добрый полагает жизнь свою за овец” (Ин, 10:11), – так точно и добрый царь (5) полагает свою душу за подвластных. Посему, так как Он положил душу Свою, то я и называю Его за это царем. “Помяни меня, Господи, когда приидешь в Царствие Твое!” (Свт. Иоанн Златоуст. Беседа о Кресте и разбойнике. Беседа 1 // Полное собрание сочинений Т. 2. Кн. 1. 1993 г. изд.. С. 448).
Согласно этим словам великого святителя, Русский Царь Николай действительно принес Себя в жертву за Свой народ, в чем, оказывается, нет ничего удивительного, вполне, подобно Спасителю, взяв на себя его вину.
ПРИМЕЧАНИЯ.
1) Грамота Патриарха Антония к великому князю Василию Дмитриевичу// РИБ. СПб 1860, т.6,ч.1. с.265-276
2) Величко А.М.Сакральные элементы в природе власти Римских (Византийских) императоров.
«И даже на Седьмом вселенском Соборе (Никея, 787 г.), где волей-неволей пришлось коснуться личности императоров Исаврийской династии, активно поддерживающих иконоборцев, Отцы далеки от того, чтобы упрекать василевсов в нарушении прав Церкви. Напротив, претензии и по совсем другому поводу звучат в адрес епископов-иконоборцев: «Совершая беззаконие за беззаконием, эти еретики не только язык свой изощрили во лжи и нечестии, но и убедили руку правителей поражать мнимые преступления, говоря, что не повинующийся им должен считаться виновным и пред царским законом».
Нисколько не затрагивая вопрос об ересиарстве императора Константина V (а основания для этого обвинения, безусловно имели место) и его правах (или их отсутствии) на вмешательство в догматические споры, Отцы отметили другие замечательные достоинства императора, вновь перекладывая всю вину царя в гонениях православной партии на иконоборческий епископат: «Им (архиереям) следовало бы скорее высказывать подвиги их мужества, победы над врагами, подчинение им варваров. Что многие изображали на картинках и стенах, возбуждая тем самым любовь к ним; точно также – защищение ими покорных им, их советы, трофеи, гражданские постановления и сооружение ими городов. Вот похвалы, которые делают честь императорам! Они возбуждают хорошее расположение духа и во всех подчиненных им. Но еретики, имея языки наостренные и дыша гневом и стремлением к обличениям, хотят в темном месте подстрелить имеющих правое сердце и потому говорят так». Итак, еретики-епископы обманули императоров, имеющих «правое сердце», и укрепили их в ошибочных суждениях». (Величко А.М, там же)
3) Евсевий Памфил. Церковная история, М., 1993, с.20
4) Дьяченко Г. прот. Полный церковно-славянский словарь, М., 2010
5) Образ царя-пастыря, жертвующего собой ради пасомых, мы находим, например, и у свт. Синезия Киренского (5 в.). «Тот, кто соединяет свои интересы с благом подданных, – обращался он к Императору,- кто готов страдать, чтобы оградить их от страданий, кто подвергается за них опасности, лишь бы только они жили в мире и безопасности, кто бодрствует днем и ночью, чтобы им не было причинено никакого вреда, тот — пастух для овец, государь для людей” (О царстве , гл 4//Синезий Киренский. Трактаты и гимны. — СПб., 2012).
